достойный Леона Джонсона, — изрёк Нассийя. — Он никогда не спешил кому-то что-то разъяснять или сбивать с себя навешенные ярлыки. И он точно не стал бы лишать веры юную деву. Что ж, дочь моего старого друга на твоём корабле, мой новый друг, солнечный алти Тайон. Пожалуй, я озвучу очевидное… Но долг требует от меня произнести это вслух: нассийцы не претендуют на клад Леона Джонсона, зарытый на нашем острове. И, разумеется, не будут препятствовать вам, когда вы станете его забирать.
Мы с Починкко одновременно кивнули.
А затем, разогнув шею и глядя в лицо своего старого-нового друга, я быстро произнёс:
— Раз разобрались с мелкими деталями, перейдём к делам. Кто терзает твоё племя, Нассийя? Почему так мало воинов? Почему напали на нас? И… где твой наследник, Нассийя?
* * *
Всю следующую неделю Франки-Штейн стоял на рейде возле острова нассийцев. Тому было две причины. Во-первых, нужно было провести комплексные улучшения корабля, без которых я опасался выходить в море. Не скажу, что я сделал всё, что планировал — мелкие доработки и настройки буду проводить уже потом, планомерно что-то меняя день за днём. Такова моя суть — всегда есть что доделать. Даже Лудестию я улучшал (изменял) едва ли не каждый день.
Главное — корабль стал крепче, быстрее и мощнее.
Ну а вторая причина, отчасти переплетающаяся с первой — это опасность, нависшая над нассийцами. Я готовил судно, чтобы помочь друзьям. Я был готов вступить в бой с теми, кто явится на остров алти за новой порцией невольников.
Да, мой старый друг рассказал мне всё. Пусть сначала он юлил и пытался уйти от ответа, не желая втягивать нас в проблемы своего племени, но мой твёрдый голос и решительный взгляд убедили его, что мы с командой не пальцем деланы, и действительно можем помочь.
Так вот, ситуация сложилась неприятная. И начать стоит с того, что я, будучи Леоном Джонсоном, пытался помочь всем людям. Я хотел решить проблему перенаселения цивилизованного мира и при этом не допустить истребления алти. Сохранить их привычную жизнь… Именно поэтому, когда я обнаружил на одном из Бисерных островов месторождение луной пыли, я утаил этот факт. Я даже назвал этот остров островом Невезения и распустил слух, что даже Лудестия шаркнула бочину о рифы возле этого пустынного и бесполезного острова. Что в общем-то, было недалеко от правды — разумеется, никому говорить о намеренности «шарканья» я не стал.
По моим прикидкам, лунной пыли на острове Невезения должно быть не очень много. Пару раз я собирал её сам, когда она была мне нужна. Я оставил это месторождения для собственного пользования, понимая, что, если страны начнут его делить и добывать официально, Бисерные острова перестанут быть тихим заповедным местом. А ведь острова эти крохотные! Не стоят они колонизации! Да и три племени алти на них живут…
Но я ошибся. Прошедшие недавно землетрясения открыли новый пласт лунной пыли на острове Невезения.
Но! Официально об этом никто не знает! Ни одна страна не присоединила остров к системе своих колоний. Для большинства людей Бисерные острова всё та же красивая, но бесполезная для жизни гряда, на которой могут жить лишь дикие алти.
Однако шахта, добывающая лунную пыль на острове Невезения, уже почти год как функционирует. А где взять работников на крупную шахту, которая официально не существует?
Проверенный морской способ, который я терпеть не могу. Если тебе что-то нужно — забери силой. Корабли и команды пропадают без вести… Ну что поделать, Сумрак опасен и голоден. И неважно, что потом матросы этих команд до смерти ишачат на несуществующих шахтах. На племена алти осуществляют вооружённые набеги, а самих алти забирают силой? Ну что поделать — мы об этом не знаем, мы ведь не лезем в дела заповедных-бесполезных островов и их диких жителей.
Я сжал штурвал и оскалился.
— Тео, мы обязательно поможем нассийцам! Как они помогли нам! — твёрдо произнесла Марси, стоявшая рядом со мной. — Но мы ждём твоей команды.
Я тепло посмотрел на свою «духовную дочь». Она еще одна причина нашего простоя — заживлять раны все-таки лучше на суше или рядом с ней, чем в открытом море. К тому же в Сумраке частенько больным и раненым становится гораздо хуже. Ведь все знают, что Сумрак пьёт жизнь. А присосаться к ослабленным организмам у него выходит быстрее, чем к здоровым.
Нассийцы помогли нам, снабдив своими лекарствами. Вкупе с тем, что у нас было мы смогли быстро залечить рану Марси и, хочется верить, восстановить объём её крови до необходимого уровня. Также нассийцы помогали перетаскивать ящики из тайника.
— Ты права, — я взлохматил ей волосы и огляделся. Команда ждала приказа капитана. Я громко сказал: — Мы были готовы сразиться с пиратами, если бы они напали на нас или на наших новых друзей нассийцев. Но за неделю этого не произошло. Пиратам повезло! На этот раз. Друзья! Курс на остров Невезения! Во имя Девы под Килем я, капитан Лаграндж, не позволю всяким тварям чинить беззаконие! Ну а ещё, будьте уверены, ваш капитан позаботится о том, чтобы ваши карманы разбухли от шиллингов после нового дела! На острове лунная пыль, господа! И мы возьмём её столько, сколько сможем унести! Нам она будет нужнее, чем мёртвым пиратам!
— ДА-А-А-А!!! — заревели мои верные матросы и офицеры, готовые вершить справедливость.
* * *
К острову Невезения мы прибыли поздним вечером того же дня. Благо плыть недалеко и даже не приходилось сокращать путь через Сумрак.
Благодаря тёмным парусам и корпусу Франки-Штейн был незаметен в темноте, так что мы смогли довольно близко подплыть к острову.
А потом наступило время моего сольного выступления. Непромокаемая сумка через плечо, водяной пузырь на лицо, и практически час свободного плаванья к берегу.
Алти с острова Нассийя самостоятельно проводили разведку, а затем даже пытались отбить товарищей… Так что общие представления о ситуации на острове Невезения я имел. Приплыл я на остров с той стороны, где никогда не швартуются корабли наших неизвестных противников.
— Твою мачту! — выругался я, ступив на гальку. Из ближайших кустов в мою сторону деловито выдвинулись три морских крокодила.
Твари заинтересованно смотрели на меня, размышляя о том, чем им сперва насладиться: моей филейной частью или побаловать себя свежими человеческими мозгами.
Рука сама легла на рукоять пистолета, но я тут же отбросил рефлексы и взял контроль над своим телом. Нечего шуметь.
Выхватив ятаган, я сорвался с места.
— Г-р-р!!! — начал было реветь крокодил, распахнув пасть, но…
Острейшее лезвее разделило его голову и тело.
Два других морских охотника с рёвом бросились на меня. Я пронзил «левого» насквозь от нижней челюсти. Тяжёлый, гад!
Я смог использовать инерцию от удара и закрутил своё тело так, чтобы ятаган и крокодилий люля-кебаб оказались прямо перед последним монстром.
Он налетел на кончик ятагана и распорол себе верхнюю челюсть.
Я бросил меч, не в силах удержать сразу две туши монстров и, выхватив короткий кинжал, вонзил его сверху в черепушку ещё рычащей твари.
Конец. Победа.
Фух, если бы мой ятаган и кинжал не были артефактами, ни в жизнь бы я не пробил твёрдую шкуру морских охотников с помощью одной лишь грубой силы.
Мне пришлось повозиться, чтобы достать меч.
— Дурак-дурак! — прокричала пролетающая над моей головой огромная красно-синяя птица с крючкообразным клювом.
Попугай-дурак — тварь совершенно непригодная для артефакторики, но отчего-то любимая всякими экстравагантными капитанами. Должно быть, они видят в этой птице родственную душу.
Высвободив ятаган и обтерев его о траву, я поочерёдно стащил туши крокодилов к воде. Употел знатно. Но так их быстрее сожрут сородичи. Сейчас нам нужно оставить на острове как можно меньше следов пребывания. Пусть я и высадился в глуши, нет гарантий, что обосновавшиеся на острове пираты тут совсем не ходят.
Покончив с трупами крокодилов, погоревав, что не могу срезать с них сейчас ингредиенты, я бодро зашагал в центр острова.
Ага, подобие тропы есть…
Стало быть, я правильно сделал, скинув тварей в море.
Я двигался бесшумно, словно рысь, пригибаясь под ветками и плавно огибая стволы. Света луны хватало, чтобы осветить мой путь. Да и глаза моего нынешнего тела видели в темноте гораздо лучше, чем глаза тела прошлого.
Вскоре я услышал шум где-то
